Все брали себе какие-то страшны е позывные, а я решил, что буду Одуванчиком.

Еще в учебке мы с киевскими ребятами, с которыми познакомились в военкомате, сказали командиру, что не хотим быть связистами. Попросили перевести нас в стрелки. Правда, пацаны, которые были стрелками, немного шокировались, когда узнали, что стали связистами, вместо нас.

А вообще за время пребывания на фронте, кем я только ни был: пулеметчиком, стрелком, старшим стрелком, командиром танка, командиром БМП, наводчиком БМП, выполнял обязанности командира взвода. Но официально я - старший стрелок. А на войне ты всегда тот, кто нужен подразделению.

Когда мы попали на полигон, столкнулись там с пьянством. Потому мы собрались командой человек в 30, из 500 мобилизованных, и попросили двух отличных мужиков нас тренировать: Гиру, страйкболиста с 15-летним стажем, и Васю, который всю свою жизнь работал телохранителем. Командованию сказали, что вы можете продолжать дальше заниматься ерундой, а мы будем учиться сами.

В составе 1-го БТГР 30-ой бригады мы поехали в Солнцево, где уже располагалась 72-ая бригада. Это село находится на границе с Россией. Когда расположились, я сразу же начал рыть окопы, потому что понимал, что это необходимо. Там мы впервые увидели беспилотник, и через буквально часов 6 прилетели первые "Грады", били по 72-ой, но немного досталось и нам.

Когда я рыл окоп, мне было неприятно даже думать о том, что я буду в нем спать. То есть, когда я в него залез, прочувствовать как оно и что оно, казалось, что это сырая могила. Но когда первый раз ударил снаряд "Града", я почувствовал себя в нем, как дома. Впоследствии только в окопе я спал, как младенец.

В Солнцево мы пробыли около недели. Нам дали участок, и мы должны были там, где считали нужным, перекрывать дороги, выставляя передвижные блокпосты. Выезжали по ночам, ставили пулеметчиков небольшими группами. О том, как правильно делать блокпосты, мало кто знал, потому что мои командиры взводов, как первый, так и второй не разбирались в этом. Хорошо, что еще в учебке Гера с Васей сделали нам распечатки о том, как нужно правильно досматривать машины на блокпосту, как нужно рационально расставлять людей, чтоб не попасть под огонь своих. Где нужно становиться. То есть, мы все эти моменты выучили сами и были подготовлены.

После Солнцево нас отправили в село Петровское, под Саур-Могил ой. Наша батальонно-тактическая группа состояла из первого батальона 30-ой бригады и 13 батальона 95-ой бригады. А задачей был рейд по тылу противника: взять населенный пункт, идти брать следующий, а за нами должен был закрепляться другой батальон. И таким образом мы должны были вытеснить всех сепаров на#уй. Мы с ребятами были конвоем, сопровождали колонны с едой и боеприпасами на передок. Задача выполнялась хорошо, то есть, у нас получалось. Саур-Могилу мы взяли за 3 дня. Это сделало сводное подразделение 95-ой бригады, наши охрененные танкисты и пехота.

Затем мы зашли в населенный пункт под названием Степановка. Благодаря нашему комбату, его хотя все и гандонят, но он все равно молодец, мы зашли в Степановку с единственной стороны, где у сепаров не было фортификационных укреплений. Но, когда я увидел их систему окопов, я был в шоке, так круто они окопались. То есть, у них было чему поучиться. Нам дали улицу для зачистки, и мы пошли выполнять задачу, не зная, кто там есть, сколько их человек. Но во время зачистки особо не было сопротивления - почти все убежали. Один какой-то "сайгак" прыгал, мы его гахнули, и на этом все закончилось. Тогда я в первый раз понял, что зачищать мы не умеем. Потому что мы заходили в хату, вышибали двери, а будь там пара элементарных растяжек, на месте бы все и легли.

В домах было видно, что сепары уходили в спешке, потому что стоял горячий кофе. Осталась куча оружия и боеприпасов. Они вообще ничего не забирали.

Ноутбуки, айфоны, нетбуки, куча техники, все это мы отдавали в штаб. Были там случаи попыток мародерства: у меня, бл#дь, один олень понасобирал целый баул, прихватил огромный зонтик пляжный и засунул это все в БМП, пока шла зачистка. Мы все выгрузили обратно, дали ему в лоб. В общем, он понял, что так нельзя.

До вечера мы уже вышли на передок в сепарские окопы на окраине города. И тогда по нам начали стрелять из стрелкового оружия и минометов. Это очень стремно, но терпимо. Можно выполнять команды, задачи, отстреливаться, правда, очень давила артиллерия. Когда я сидел в окопах, мне показалось, что олень такой на радейках сидит и понятия не имеет, что делать - и очень захотелось покомандовать. Я забрал у него радейку, он на меня очень сильно обиделся, я ему, сказал, чтоб шел нах#й.

Мы дали залп в сторону противника и начался жесткий минометный обстрел по нашим позициям. Тогда я на себе очень хорошо ощутил, что такое мина. Когда она разрывается, хвостовик у нее сзади очень шумит. И вот они почему-то летали, шумели, и ложились плотно возле меня - это достаточно стремные ощущения.

В Степановке мы пробыли три дня, там подбили нашу БМП, но мы полностью вытеснили сепаров оттуда и село было наше.

Вначале, когда мы только заходили в город, в Степановку зашел наш третий батальон. То есть, мы шли вперед, а они за нами закреплялись. А на их место приходит новое подразделение, таким образом силы увеличивались. Но 3-ий бат разбомбили противники. Кого-то взяли в плен, многих убили. И получилось, что за нами замкнулось кольцо. Мы остались фактически одни возле границы с Россией. Я так думаю, комбат решил, что идти назад резона нет, идем уже вперед пройдемся, хер с ним, заодно сепаров пощимим по всей дороге. Тем более,в Лутугино стоял наш батальон, а это было не так далеко.

Люди из разбитого третьего бата разбежались кто куда, некоторые побежали за нами. Когда один из них начал спускаться с горы к нам в низинку, сначала было неясно, кто такой: бежит весь покоцанный. Мой товарищ Юра взял автомат и начал им кричать: "Пой гимн Украины!". А я присмотрелся и понимаю, что это наш, ну видно же по лицу, что наш, и говорю ему: "Юра, успокойся!" Но Юра требовал гимн. И когда он начал петь "Ще не вмерла Ураїни", мы его встретили, обняли. У нас всегда такая проверка была, если неясно кто такой, пой гимн Украины. К себе мы забрали человек 20. А они напуганы до ужаса, и у всех один вопрос: "Куди бігти, хлопці?". Я говорю, отставить "куди бігти", занимать позиции. А они: "Як, ми ж оркестр!"

Весь третий бат оказался каким-то сведенным батом старперов: оркестры какие-то, да кто угодно. То есть, позапрягали оленей, дали им автомат и сказали - идите воюйте. Ну и кто, бл#дь, пойдет с оркестром на высоту? Никто. Тогда я решил, что я пойду. Естественно, они воевать не умеют. Я пошел с ними наверх, взял с собой еще одного парня из наших ребят. Меня очень сильно возмутило то, что заступнык командыра 3-го бата пришел к нам, занял мое место в окопе под танком, и даже не вышел, когда я вел его людей расставлять на позиции. Я к нему подошел и говорю: "ты, г#ндон, ты будешь что-то делать?" А он мне отвечает: "Отведи меня к моим людям, только дайте мне сопровождение!" Я говорю, что совсем ох#ел, сопровождение тебе давай. Вон высота - 50 метров вверх, так что п#здуй сам. В общем, мы с Широким поставили их в направлении противника, распределили смены, ну и начали стоять. На нас никто не напал.

Дальше было задание освобождать Дмитровку, которая находилась в 6 км от Степановки. Это был один из каналов поставок сепарского оружия. Когда БТГР выдвинулась вперед, моя БМП была вторая по счету. Мы выехали на маленький холмик, я оглянулся назад и увидел этот огромный обоз: танки, БМП, пехота, сзади артиллерия. Это все шли наши -огромный скоп техники. Я подумал: "Вот это мощь!" И в этот момент возле первой БМП прилетает РПГ. Гупает - разрыв, колона останавливается. Мы спешиваемся, по нам начинают стрелять, мы даем ответ по зеленке. Именно тогда я понял, что мой командир взвода - олень. Вместо того, чтоб идти вперед, распределяться и действовать, он разворачивает механика на первой БМП, тот уезжает. И командир кричит: "Все назад!!" Люди в растерянности, по радиостанции команд никаких больше нет - и соответственно мы все начинаем потихоньку отходить. Получается, что 20 или 30 машин, включая обозы, поехали назад и скучковались, то есть, стали мишенью - бери и лупи. Тогда подбили наш танк из ПТУРа, но командир батальона быстро сориентировался, надавал этому оленю, который кричал: "Все назад", и батальонно-тактическая группа рассосалась по зеленкам. Правда, было принято решение не брать Дмитровку, и мы поехали обратно в Степановку, не потеряв ни одного человека. После нас в Дмитровку поехал ПС, какое-то небольшое сводное подразделение. Но они ее не взяли, просто накромсали там сепаров и уехали.

Затем поступила команда, что нужно выводить 79-ую, 51-ую и 25-ую бригаду, которые были в окружении, и делать для них коридор. Мы сделали коридор, протяженностью 14 или 15 км, может даже и того больше, то есть, по всей дороге, по которой они собирались выходить, были расставлены посты. Мы с пацанами стояли на точке "Братская Могила". Тогда и начали перехватывать первые вражеские колонны, которые собирались расстреливать наших пацанов, выходивших по этому коридору. Это были небольшие группы сепаров, по 2-3 машины.

Тогда я впервые осознанно стрелял в человека. Поскольку они проезжали в километре от нас, мы четко видели, как они пытаются перехватить наших, как в ответ лупит наш танк. Как-то рано утром прорвался один бус в нашу сторону. А по радиостанции передали: "х#ярте цей бус!" Я поднял пацанов, мы начали валить по бусу, но не попали. Оказалось, что это был бронированный инкассатор. Он развернулся и поехал обратно, но его перехватил и добил наш танк. В целом мы лупанули несколько вражеских конвоев, причем в одном из них была женщина. Один конвой - это машин пять. Попытки перехватывать у них были в первый день, потом они уже поняли, что, если машины не возвращаются, значит, там кто-то стоит и начали лупить по нам минами.

По коридору вышло больше 150 машин, причем, как правило, это была колесная техника. Там было, может, 5-6 БТРов, и все забито людьми, как в индийских поездах, я такого никогда в жизни не видел. Думаю, что комбриги приняли для себя решение выводить личный состав, поскольку их там усердно долбали "Градами". Эвакуацию делали в течение трех дней.

Когда мы вывели эти бригады, поехали в Миусинск. Есть такой бл#дский сепарский город. Пока мы к нему ехали - заблудились, это нормальный опыт. Мы выехали на место дислокации 79-ой бригады, которую там раньше разбомбили сепары. Обнаружили кладбище техники: УРАЛЫ, БТРЫ, причем они были, как правило, целые. Просто двигатели и колеса посечены осколками. Мы пособирали оружие, которое могли, и поехали дальше.

Добравшись в Миусинск, стали прямо возле арты 95-ой бригады. Не знаю, почему роту пехоты, а это 9 машин, расположили прямо возле 6 гаубиц, но мы стояли на высоте, и эти гаубицы долбили сепаров, котор ые были внизу на шахте. Соответственно, сразу начало прилетать к нам. Там ко мне подошел танкист Роман Маринов и сказал: "Братан, у меня ранило наводчика, можешь у меня побыть командиром танка, а я побуду наводчиком?". Я морозился очень долго, но потом подумал, что ладно, хрен с ним, давай попробуем. Я ему сказал, что я не умею, но он меня научил минут за 40, на какие кнопки нажимать, потому что у танка иногда, оказывается, что-то заедает. И там есть целая процедура нажатия кнопок, чтоб перезапустить систему. Когда мы выполнили задачу, я понял, что он профи, потому что он положил с первого снаряда вражеский минометный расчет: увидев два вражеских бусика, танкист определил расстояние - 4, 6 км, и с первого снаряда положил один из автобусов. Когда мы потеряли два танка, его кинули на их место. А я обратно вернулся в пехоту, чему был очень рад.

В Миусинске были постоянные бои, но несмотря на это, у нас не было ни одного убитого, только раненые. Причем не очень много. А еще мы брали пленных. Лупашились мы там около недели. Состояние было такое: ну валят и валят, но бдительность не терялась.

Когда выезжали из города, отличился мой механик Рома - ну редкий олень. А лупилово идет везде, потому что в этом городе - всюду враги. И тут в БМП перед нами прилетает РПГ, пацаны разлетаются, мы подбираем раненых. Я начинаю лупить из пулемета, понимая, что надо стрелять на упреждение, чтоб сепары даже е#ало свое не высовывали. Пацаны тоже начинают лупить. А Рома делает то, что нельзя делать - ведет машину так, как не положено. Когда пехота сидит сверху, он вдруг залазит в средину, естественно ни черта не видит,и съезжает с маршрута. В общем, ехали какими-то чигирями и доехали до какой-то шахты, отбившись от колонны. Машину он остановил возле какой-то другой БМП, в которую сразу прилетел снаряд.

Все спешиваются и говорят Роме: "Иди сюда, мы будем тебя п#здить!". И тут Гира, который нас учил, сказал, чтоб мы не трогали его, потому что он нас должен еще вывезти отсюда. Вместе с нами были раненые пацаны из второго бата, которые делали нам коридор. Мы сползли в какую-то канаву, чтоб занять позиции, и когда в нашу сторону прилетел ПТУР, все еще раз взглянули на Рому. Тогда не выдержал все же Гира. А он, когда нервный, палки ломает. И вот он трощит в руках эти палочки, подходит к Роме и говорит: "Ну шо, сука, будемо прощаться?". Никто Рому, конечно, не тронул.

Дальше мы отправились в сторону Лутугино. Ехали ночью. Попали под "Град", но все остались целы. Не доехав в Лутугино, приехали в Успенку, которая была полностью наша. Именно там я увидел, как работает наша арта. Я как раз стоял на посту и услышал: 10-12 залпов - буууух - все зажглось. Через 30 секунд снова столько же - бууух. Я сидел, курил и наслаждался: вот она работа нашей артиллерии - и понимал, как круто пацаны отработали.

На следующий день мы поперли в Счастье. Остановились на территории старого лагеря и там ночью по нам лупанули чем-то кассетным. Оттуда мы поехали в наш тыл. Но сначала не знали, что мы покидаем передовые позиции и вообще зону АТО. Приехали в Мостки, есть такой прифронтовой населенный пункт и там я тоже по привычке рыл себе окоп.

Через пару дней нас отпустили в отпуск на 10 дней, потом отправили на полигон в Широкий Лан. И через месяц учений - на Арабатскую Стрелку, стоять напротив россиян. От нас до них было 300 метров. Месяц мы пробыли там, как на курорте. Наша задача была отжать у них обратно газораспределительную станцию, которую они незаконно заняли. Эта станция отвечала за газ на Крым. Потом, после того, как мы оттуда уехали, эту территорию таки отжали.

Затем снова полигон, а оттуда нас погнали в Михайловку - это направление Песок. Там нашу роту разделили на 2 группы, и я со своей поехал непосредственно в Пески. Мы пытались пробраться туда в течение трех дней. И это было непросто, потому что колонна с танками и БМП - это штука неповоротливая: кто-то затупил - колонна стала и превратилась в мишень. На 4-ый день мы добрались в Тоненькое, и там два танка перед мостом начинают крутиться-вертеться, потому что им, бл#дь, кажется, что кругом враги, и соответственно, останавливают всю колонну. Дается команда всем спешиться, занять укрытия, ясное дело, что будет артобстрел. В таких ситуациях я всегда ложился в маленькие природные ложбинки, туда, где стекает вода. Залег, а мои друзья, Юра и Вася не успели. Прилетает первый снаряд и скосил их обоих. Затем летит второй третий. Всех землей накрывает - и я ползу под БМП, поближе к Юре, ложусь под гусеницы. А мой механик начинает заводить машину и ехать. В этот момент я понимаю, что мне п#здец, как в кино. Ощущаю, что БМП проезжает надо мной. Сказать, что мне было страшно - мало, а я был о#уевший. Не так от обстрела, как от понимания, что этот с#ка-водитель, меня сейчас раздавит. Но не раздавил, я успел увернуться от него, и БМП проехала надо мной.

Я лежу на асфальте и вижу, что Васе пятку зацепило, а Юру гукнуло так, что я видел как он взлетел в воздух и шмякнулся. Ему снесло каску, очки, автомат урвало нафиг.

Я подбежал к нему, взял за разгрузку, но понял, что не потяну. Тогда я срываю с него бронежилет, снова пытаюсь тянуть, но не выходит. Соображаю, что у моих товарищей есть спасательный трос, я лично его шил. Специально делал 6-метровый с карабинами, чтоб цеплять и подтягивать. И пока бегу за тросом, к Юре подбегает Турист, накладывает ему жгут и тут начинает жечь перлы Юра. Весь в крови, посеченный осколками говорит: "Не бери свій жгут, тебе ж вчили, чи не вчили? Бери мій!" И начинает показывать, где у него жгут. Турист накладывает ему жгут, потом обезболивающее, Юра опять его учит, что надо брать его обезболивающее. Параллельно шутит про свой глаз, что он его не видит. А в этот момент продолжается лупилово. В общем, Юру эвакуировали и нас тоже. Мы едем в Пески. Первая рота идет в сторону Спартака и отвлекает огонь арты на себя, чтоб вышла 95-ая бригада, охрененное, я считаю, задание. Выполняя задачу, они теряют одного погибшим. Потому что наезжают на мину и получают 7 раненых плюс двое наших, то есть девять трехсотых. Из Песок мы возвращаемся ночью, для того, чтоб не засветить колонну, фары у БМП и танков не включаем, а рабочая скорость - 50-70 км. Я сижу в БМП, на месте командира отделения и мой механик, тот олень, который меня чуть не раздавил, ночью не видит, что колонна остановилась, и на всем ходу ударяется в БМП, которая стоит впереди. Соответственно, я "ловлю" лицом всю приборную панель. У меня увидели кровь из носа - перемотали. Я сначала решил, что лупанули с ПТУРА, кричу: "пацаны всем спокойно!" - хотя, скорее, сам себя успокаивал, беру автомат, открываю люк, выползаю на поверхность и наблюдаю картину: мой командир отделения, который вылетел из БМП, залазит обратно и начинает п#здить механика, со словами: "Ах ты г#ндон, я же тебя предупредил остановиться".

Мы продолжили путь в Михайловку. Ехали почему-то часов 5, непонятными дорогами. Когда добрались до села, я попросил зашить нос, а доктор сказал, что у меня открытый перелом и завтра все распухнет, поэтому в любом случае нужно в госпиталь.

Меня отправили в Красноармейск. Потом на вертушке в Днепр, а оттуда я приехал в Киев. И здесь проходил почти трехмесячный курс реабилитации. Как бы я ни рвался обратно, оказалось, что с закрытой черепно-мозговой травмой тебе обязательно дадут отпуск - минимум месяц. Я просил хотя бы дней 10, но н#хуя.

В общем, я вывалил все, что думаю командиру батальона, и сказал, что мне необходимо пойти в отпуск, чтоб успокоиться.

И через два дня после того, как я уехал в отпуск мне перезвонили и сказали, что сделали засаду там, где я говорил. 1 человек погиб и 7 ранено, причем тяжело. Я к одному заезжал, а у него стул капает в пакетик и он говорит мне, что ты, братан, был прав.

Я был в дикой ярости. И на командование, и на личный состав, потому что всем пох#й. Рота держалась, наверное, на 10 людях. Гиббон сам организовывал разведку для роты. Потому что разведка нашего батальона занималась охраной командира батальона. У нас комбат ходил в окружении снайперов. Поэтому Гиббон сам принял решение, что со своим отделением будет выполнять обязанности разведчиков. И я думаю, что благодаря им мы и остались живы, потому что они четко делали свое дело.

Я вообще считаю, что вся война у нас сейчас ведется только на инициативных людях. Их не так много, их никто не любит, потому что они выделяются из коллектива. И им приходится переступать через некоторые вещи, чтоб добиться нужного результата.

После отпуска мне позвонил командир роты и сказал: "Братан, у тебя осталось служить 10 дней, поэтому можешь не приезжать. Приедешь в часть, оформишь документы, сделаешь себе дембель".